Антон Александрович Гетьман родился в 1964 году. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кино им. Н.К.Черкасова (ЛГИТМиК) по специальности «Театроведение – организация театрального дела». С 2002 года – заместитель генерального директора Государственного академического Большого театра России. Работал с международными и российскими постановочными группами, со знаменитыми деятелями искусства: режиссёрами Юрием Любимовым, Александром Сокуровым, Эймунтасом Някрошюсом, Декланом Доннеланом, хореографами Юрием Григоровичем, Алексеем Ратманским, Раду Поклитару, Уэйном МакГрегором, дирижёрами Геннадием Рождественским, Юрием Темиркановым, Михаилом Плетнёвым, Теодором Курентзисом и многими другими. С июля 2016 года является генеральным директором Московского академического Музыкального театра им. К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко

Гетьман

Фотограф: Батыр Аннадурдыев

  ИШ: Мой первый вопрос. В России театры получают государственное финансирование, пусть не в полном объеме, но, тем не менее, это значительная часть. Не во всех странах есть подобная практика. У меня есть такая статистика: в Германии, где население чуть больше 81 миллиона, проходит почти 7 тысяч оперных спектаклей в год. А Россия стоит на третьем месте – меньше 1,5 тысяч спектаклей (в том числе 582 в Москве) при населении 141 миллион. Не говорит ли это о том, что финансирование – еще не гарантия успеха? Может, не в нем проблема?

АГ.: Финансирование может быть гарантией выпуска и проката спектаклей. Но никак не гарантией успеха. Прямой связи между количеством спектаклей и их успешностью тоже нет. И приведённая статистика ничего не говорит об успешности. Или о структуре: сколько среди оперных спектаклей в Германии или в России новых постановок, возобновлений, совместных постановок, или репертуарных спектаклей?

Что касается цифр, то есть рациональные причины, почему они выглядят таким образом. Да, в Германии в разы больше оперных театров, чем в России. Но, к примеру,  соотношение оперных и балетных спектаклей в музыкальных театрах России и Германии различается очень существенно. Если в немецком музыкальном театре его балетная труппа дает 70 спектаклей в год, это считается очень много. В России, как правило, соотношение оперных и балетных спектаклей — 50/50, то есть, 100 балетных спектаклей в сезон гарантировано. А иногда и больше. Следовательно, оперных спектаклей меньше.

Если взять такую же статистику по балетным спектаклям, как Вы привели по оперным, то Россия точно окажется лидером. Причем, с огромным отрывом.

 ИШ: Вы подробно ответили про Европу, но ведь есть еще США, где финансирование отсутствует полностью, тем не менее опера и балет есть почти в каждом городе, не говоря уже про Метрополитен-опера, Лирик опера, Хьюстон Гранд опера.

Недавно общалась с несколькими балетными театрами, так руководство только и занято тем, что ищет деньги. И они существуют. А публика на спектаклях такая, что Метрополитен-опера может позавидовать: с таким энтузиазмом и вниманием они принимают выступления артистов.

АГ: Я не упомянул Америку поскольку там отсутствует государственное финансирование культуры. В США даже нет министерства культуры. Есть National Endowment for the arts – независимое агентство, которое участвует на определенных условиях в финансировании тех или иных проектов, в зависимости от своего бюджета и задач. Ещё в 20-х годах прошлого века Соединённые Штаты Америки абсолютно сознательно отказались от государственной поддержки культуры, поскольку содержать культуру очень дорого. Гораздо разумнее создать такие налоговые и законодательные условия для меценатов, чтобы они сами решали кому помочь, получая взамен от государства льготы, предусмотренные законодательно.

ИШ: Я ознакомилась, насколько это было возможно из СМИ, с новыми правилами финансирования московских театров: теперь театрам будут выделяться гранты. Не могли бы вы прокомментировать эти новшества?

АГ: Речь идет об изменении структуры финансирования: с 2018 года субсидия делится на две части. И появится такая форма финансирования, как грант. Грант во многом облегчит театрам реализацию творческих программ. У театров появится больше гибкости в расходовании этих средств, исчезнет ряд бюрократических требований, не очень-то совпадающих с творческими задачами, которые стоят перед любым театром. Появление гранта – это шаг навстречу руководителям театров Москвы, подтверждающий доверие, если хотите.

ИШ: Вы упомянули грантовую часть. А какая еще есть?

АГ: Субсидия. Она имеет целевой характер: это «окрашенные» денежные средства, которые могут быть израсходованы только на те цели, на которые они выделены.

ИШ: Вот такой вопрос: гранты существовали раньше и ими активно пользовались творческие коллективы. Гранты всегда выделялись при условии соблюдения строгой отчетности: вы сами сейчас упомянули, что на это уходило много времени и сил. Но если театр получает деньги, значит, он заранее соглашается с теми условиями, на которых эти деньги выделяются, правильно?

АГ: Конечно.

ИШ: А вы считаете справедливым выделять деньги на таких кабальных условиях? Ведь если дается грант, коллектив или человек убедил грантодателя в том, что грантополучатель достоин этих денег. А к чему тогда такие жесткие условия отчетности, если вы уверены, что творческая задача будет выполнена? Но тут же раздаются голоса, что это деньги налогоплательщиков и государство не может раздавать их направо и налево без контроля. Можете прокомментировать?

АГ: Я полагаю, что выделение гранта естественным образом связано с набором требований к отчетности. Это справедливо, не зависимо от того, выделяется такой грант органом государственной исполнительной власти или частным фондом. Вероятно, обращаясь за грантом и получая его, нужно отдавать себе отчет в том, что из этого последует. Не думаю, что кто-то заинтересован создавать кабальные условия для получения грантов, а условия отчётности – невыполнимыми. Кто же тогда будет обращаться?

ИШ: То есть, если дают деньги, то справедливо выполнять те условия, под которые их получил?

АГ: Я сторонник прозрачных отношений с государством, если мы говорим о выделении государственных грантов. Обращаясь к «государству», необходимо понимать последствия. Если условия предоставления гранта не устраивают, а правила отчетности кажутся невыполнимыми, не стоит обращаться. Хочу сказать, что отношения с частными фондами и спонсорами, которые выделяют средства театру, бывают ничуть не проще. Но если мы хотим развивать отношения со спонсором, если мы хотим в будущем получать финансовую помощь, то мы обязаны работать по правилам. Ну, нас же никто не принуждает к ним обращаться.

ИШ: Вы ответили очень подробно. Это актуальная и обсуждаемая сейчас тема. Вот не далее, как пару дней назад опять появилась информация о якобы имеющем место злоупотреблении полномочиями некоторыми руководителями театров. Может быть, все эти скандалы оттого, что те, кто пишет о них, не очень хорошо разбираются в том, о чем пишут? В особенностях театра в целом?

АГ: Я думаю, что эти так называемые скандалы рождаются из-за отсутствия информации у тех, кто о них пишет. Поскольку больше хотят нашуметь громкими именами, чем разобраться. Этим себя никто не обременяет, похоже.

Copyright Ширинян И.Г. © 2017. Условия использования материалов