Редко исполняемая опера «Адриана Лекуврер» стала хитом фестиваля «Звёзды белых ночей».
Сцена из спектакля. (С) Наташа Разина, Мариинский театр
Мариинский театр давно освоил обязательную оперную программу – в репертуаре театра почти сотня названий, от «Травиаты» до «Кольца нибелунга» – и теперь громко презентует на своей новой сцене вещи редкие. Предыдущей масштабной премьерой была «Сицилийская вечерня», где пели Ильдар Абдразаков и Мария Гулегина. Новый раритет был выбран для того, чтобы в нём блеснула Анна Нетребко, чья карьера когда-то началась в Мариинском театре. Первые показы со звёздным составом прошли 17 и 21 июня.
Композитора Франческо Чилеа помнят сейчас только как автора «Адрианы Лекуврер», хотя премьера одной из его более ранних опер, называвшейся «Арлезианка» (1897) открыла миру имя Энрико Карузо. Легендарный тенор вышел на сцену и на первом представлении «Адрианы Лекуврер», которое было дано в миланском «Театре Лирико» 6 ноября 1902 года. «Адриана», как и написанная чуть раньше «Тоска» Пуччини, была откатом от вошедшей в моду эстетики веризма: здесь и там действие происходит в интерьерах роскошных дворцов, а не на сельских улицах; здесь и там звёздный статус героинь-артисток полярен маргинальности сицилийских крестьян и нищих поэтов.
Адриана Лекуврер – Анна Нетребко, Морис Саксонский – Юсиф Эйвазов (С) Наташа Разина, Мариинский театр
Сюжет взят из пьесы Эжена Скриба «Адриенна Лекуврер», действуют в нём персонажи исторические: Лекуврер, актриса «Комеди Франсез», любит Мориса Саксонского – французского генерала, бастарда польского короля; соперничество за него с принцессой Бульонской стоит Адриенне смерти от яда (хотя историки тут не на стороне драматурга). Да, француженка Адриенна из-за особенностей итальянского языка становится в либретто Адрианой. Большой театр в 2002 году пытался использовать французский вариант написания, но он не прижился – на сцене имя героини все равно произносится «Адриана».
Музыка Чилеа в первом приближении кажется парадоксальной: как может такая разнообразная (от декламационных монологов в тишине до комических ансамблей, от маршей до стилизации под старинные танцы) и драматургически выверенная партитура (чего стоит только система лейтмотивов!) быть такой блёклой? Однако Валерий Гергиев извлекает из неё максимум. Его оркестр звучит предельно (и беспрецедентно) деликатно, помогая солистам раскрыться, при этом все симфонические моменты выразительны.
Морис Саксонский – Юсиф Эйвазов, Адриана Лекуврер – Анна Нетребко, Мишонне – Алексей Марков. (С) Наташа Разина, Мариинский театр
Но «Адриана Лекуврер», прежде всего, опера для примадонны – композитор просто не оставляет дирижёру возможности заслонить сопрано. Анну Нетребко, впрочем, заслоняет другое: разговоры о её гардеробе и фигуре в популярных СМИ, шумиха светских тусовщиков, спешащих на громкое имя… За всем этим сложно вести разговор о Нетребко как об артистке: дежурной похвалы хватает и так, а критика будет смотреться мелочно. Слава и талант в такой фигуре – вещи слишком взаимообусловленные, чтобы пытаться отделить одно от другого в её гипнотизирующем сценическом присутствии. В любом случае, «Адриана Лекуврер» демонстрирует, что играет Анна Нетребко по-прежнему серьёзно и убедительно, а поёт блестяще. Впрочем, тут была и ловушка: драматичная партия Лекуврер содержит много низких нот, и, демонстрируя богатство нижней части своей тесситуры, Нетребко фактурно оказывалась почти неотличима от меццо-сопрано Екатерины Семенчук в роли принцессы Бульонской.
Юсифа Эйвазова в роли Мориса Саксонского тусовка встретила с восторгом, меломаны – с облегчением: превосходным певцом его не назвать, но голос у него сильный, а впечатление от его персонажа яркое. Несмотря на появление в Мариинке в последние годы отличных молодых теноров, таких как Нажмиддин Мавлянов и Александр Михайлов, по инерции исполнителям теноровых партий хочется сделать скидку. Эйвазов в скидке не нуждается: не слишком приятный тембр и излишнее вибрато в его случае компенсированы силовым полем, которое возникает между ним и Нетребко на сцене и продолжает удерживать внимание даже в любовных сценах, когда интрига замирает.
Морис Саксонский – Юсиф Эйвазов, принцесса Бульонская – Екатерина Семенчук, Адриана Лекуврер – Анна Нетребко. (с) Валентин Барановский, Мариинский театр
Хоть и фатальный для Адрианы, любовный треугольник с принцессой Бульонской уступил по эмоциональности второму, на вид куда более скромному треугольнику с режиссёром Мишонне (единственный вымышленный персонаж в этой истории), безответно влюблённым в Адриану и молча уступающим её Морису. Образ Мишонне возводят к буффонным старым дядюшкам; в интерпретации Алексея Маркова он стал сродни благородным трагическим баритонам Верди.
Режиссер Изабель Парсьо-Пьери, как и большинство постановщиков «Адрианы Лекуврер», не стала отходить от эстетики XVIII века, более того, развила её. Платья и камзолы главных героев вполне традиционны, зато изящно, не впрямую, но в духе эпохи переосмыслена одежда гостей в сцене бала – одетые в униформенные камзолы и парики, они носят на голове вазы с цветами (художник по костюмам Кристиан Гаск). Помимо ожидаемых локаций – закулисье театра, будуар принцессы и так далее – мы оказываемся в кабинете редкостей, какие в ту эпоху устраивали себе люди, интересующиеся естественными науками. Там под жизнерадостным чучелом крокодила выясняют отношения соперничающие актриса и герцогиня. Крокодил не случаен: второй раз он появляется в ещё более жизнерадостном виде в сцене бала у герцогини, на котором произойдёт роковой для Адрианы обмен оскорблениями. Аббат де Шазей (блестящая роль тенора Евгения Ахмедова), распоряжающийся увеселениями, выстраивает для представления многометрового крокодила из нескольких пар артистов миманса. Этот крокодил комично пересекает сцену туда-сюда, пока действие неуклонно стремится к кульминации оперы – монологу Федры в исполнении Адрианы. Надо полагать, таким неловким образом в спектакле символизирована ревность; а может быть, напротив, это попытка снизить нарастающий пафос происходящего.
Адриана Лекуврер – Анна Нетребко, Мишонне – Алексей Марков. (С) Наташа Разина, Мариинский театр
Подобной же неловкой попыткой избыть неловкость выглядят и остальные постановочные решения. Одинаково фарсово смотрятся такие введенные режиссёром немые персонажи, как всплёскивающий руками и зачем-то выполняющий роль камеристки Вольтер (он был другом Адриенны в реальной жизни) и нарочито расфуфыренная Дюкло (конкурентка исторической Лекуврер на подмостках «Комеди Франсез»), показанная здесь соучастницей в отравлении Адрианы. В видеоэпизодах (оператор Пьер Дюпюэй, он же художник по свету), предваряющих начало первого и третьего актов, топорно экранизированы самые жёлтые домыслы исторических анекдотов об Адриенне Лекуврер: сперва мы видим, как её тело зарывают в канаве, а затем – как герцогиня Бульонская наливает яд из бутылки с черепом и костями. Смерть Адрианы наступает на фоне поднимающейся к колосникам вешалки с костюмами, которые выглядят как развешанная на просушку стирка. А когда мёртвая героиня в исполнении дублёрши падает на руки безутешным Морису, Мишонне и Вольтеру, Нетребко в виде бессмертной души Адрианы просачивается сквозь массивное зеркало (хочется сказать: выходит из шкафа) с маленьким зеркальцем в руках и замирает перед залом в луче света.
«Я ищу Истину», – говорит Адриана в первом действии. Спектакль не предлагает никакой истины. Он – просто принятая в Мариинском театре в последние годы видимость режиссуры с насыщенной картинкой («Сицилийская вечерня» Арно Бернара, «Травиата» Клаудии Шолти, «Пиковая дама» Алексея Степанюка – исключений типа «Саломеи» Марата Гацалова очень мало). Мастера уровня Гергиева, Нетребко и Маркова способны оживить такой спектакль своим присутствием. Но ведь ему предстоит стать репертуарной рутиной, которую слушатели будут терпеть ради одного-двух интересных имён в афише. И вряд ли в новом сезоне там будет имя Нетребко.
Пока нет комментариев